Она попала в инфекционный госпиталь вместе с сестрой 

В КЧР не принято говорить о том, что у тебя коронавирус. Принято скрывать. Скрывать диагноз, скрывать смертельные случаи родных и близких, скрывать легкое недомогание и тяжелые последствия. Однако количество заболевших и погибших от смертельной инфекции растёт с каждым днём. Но, несмотря на это, мало кто решается рассказать правду о том, что приходится переживать людям, заболевшим COVID-19. Мы очень благодарны нашей подписчице за эту историю-исповедь. Мало кто решится на такое откровение. Но это именно то, что нам сегодня очень нужно для понимания того, что происходит с нашей жизнью. Публикуем полностью историю девушки из Черкесска, которая переболела коронавирусом. Мы уверены, этот рассказ многим из нас поможет.

«После выхода из декрета на основное место работы начальника отдела по связям с общественностью «Агрокомбинат Южный» мне потребовалась серьёзная операция на шейный позвонок, которую я перенесла, так сказать «Легко!». Благодаря нейрохирургу Васильеву Сергею, была грамотно проведена операция 28 ноября. Рекомендации после выписки были: ограничение движений 2 месяца, восстановление ещё 3 месяца, и год не скакать и не прыгать, не кататься на лошадях и лыжах, укреплять иммунитет, который пострадал из-за вмешательства. Благодаря Лене Рубаненко, которая меня поддерживала и заставляла двигаться, восстанавливалась я быстро.

Мой долгий больничный удачно подходил к концу, и я, зная что есть уловки в трудовом договоре, в который были внесены изменения в мое отсутствие, вели меня под увольнение по статье несоответствие занимаемой должностью (моя квалификация по диплому), решила договориться со своей руководительницей Атаевой Лейлой Муратовной. Позвонила ей на мобильный 21 апреля и объяснила, что сын возвращается с армии, возможность заработка снизилась, что я на строгой самоизоляции полтора месяца и хочу поработать хотя бы 2-3 месяца. На что получила категорический отказ! Мы договорились встретиться на Комбинате 22 апреля в 12-30, я сразу предупредила, что буду с дочкой которой 3 года. Приехали и прождали Мадам час. Вы знаете, это было в начале Уразы, спорить не хотелось. Подписав  заявление, я пожелала Лейле Муратовне всего самого хорошего и поздравила ее с наступающим праздником Ураза Байрам. В тот день я не знала, чем мне и моей семье обернётся этот визит.

Все началось 25 апреля.

Сначала поднялась температура у дочки. Я быстро взяла все препараты и в этот же день вызвала врача. Взяли мазок, посмотрели ребёнка, педиатр сказала ждать.

29 апреля стало плохо мне. Утром взяли мазок. Поднялась температура, стало давить грудь, сознание мутнело, охватил страх, и я решила сделать КТ. По результату у меня была начальная стадия пневмонии в верхней доле, которая не соответствовала COVID-19. 

30 апреля утром мне позвонили с Роспотребнадзора, задавали стандартные вопросы, и сказали сидеть дома, ждать звонка.

Подойдя к зеркалу, я себя не узнала. Цвет лица был серо-зелёный. Язык покрыт белым плотным налетом. Глаза мутные. Появились невыносимые мышечные боли, грудь давило сильно, болела голова, тошнило и все тело трясло, как какая-то вибрация. Я поняла, что с нами. Позвонила врач, сказала собираться, после 16-00 будет госпитализация в новый госпиталь для Ковид-больных на Северной, он открылся в этот день.

Ревела я долго, понимая, что мой ребёнок остаётся без меня надолго, и я не смогу контролировать ее состояние здоровья. Что если сляжет муж, нашу дочь никто не заберёт, потому что она положительная, и кто им будет готовить еду?!…. паника усилилась, когда позвонила моя родная сестра, и сказала, что ее госпитализируют в 14-00 в тот же госпиталь. Мы с сестрой не были в контакте! Зема (моя родная сестра) работала все это время, несмотря на пандемию, и несколько дней жаловалась на боль в горле и температуру. 

Приехали за мной, как и обещали, по времени, привезли в приёмник, и из-за ранее сделанной операции, меня взяли на госпитализацию, за что я очень Благодарна Файруз Татаркуловой. 

Увидев свою Земку, бедную, измученную, с огромными кругами под глазами и землянистым цветом лица, я взяла ее и мы пошли выбирать себе самую удобную палату, тогда нас в госпитале было только 6 человек.

Сразу поставили капельницы, пришли врачи, и госпиталь как-то быстро стал заполняться. Медики собраны с разных районов, они привыкали к условиям, костюмам и первое время была путаница во всем, даже в назначениях. 

У сестры на третьи сутки случилась реакция на антибиотик, и мне изрядно пришлось побегать за медсестрой, которая разрывалась между больными. Видя, как плохо моей сестре, состояние ее ухудшалось, каждые 15 минут я просила 3 часа поставить капельницу с Реамбирином, чтобы снять токсическое отравление. Потом 1,5 часа просила, чтобы сделали укол, а потом ещё 2 часа, чтобы поставили новый назначенный антибиотик, которого, как оказалось, не было в терапии, он был в реанимации. В час ночи меня сорвало тааак, что я кричала на весь персонал, что я им говорила..,  в конце я уже не помнила. Пришёл на помощь реаниматолог Гедиев Радмир, за что мы ему очень благодарны. Капельницу все же поставили и Земку спасли.

Вот так и начались наши длинные дни и борьба, тяжелая, хочу вам сказать. 

Болезнь именно этого вируса не предсказуемая, и может преподносить очень неприятные сюрпризы. 10 мая, ещё не встав с кровати, я поняла, что мне хуже, чем было изначально, стала терять сознание лёжа, задыхаться, меня просто отключало, и я  «неверующему» мужу оставляла завещание, что делать, если вдруг я умру. После обеда у меня открылось кровотечение, благодаря быстрой реакции Татаркуловой Файруз, кровотечение остановили к вечеру. Два дня я думала, что не выкарабкаюсь. С этого состояния меня вытащила Зема, которая силком поднимала и заставляла меня есть, откармливала она меня раз 7 в день, в этой болезни есть одна уловка — если ты не ешь, она ест тебя.

Мы были невольными свидетелями разных ситуаций, когда человек мог идти на поправку, а потом организм давал резкий сбой, и уже почти выздоровевший человек оказывался в реанимации. Был парень, у которого на фоне болезни развился психоз, и он кидался полными бутылками воды, требуя постоянное внимание к себе. Кто-то вырывал темными массами. Кто-то терял сознание в туалете… 

Как-то поднялся шум в отделении, парень требовал перевести соседа в реанимацию, и мы пошли смотреть в чем дело.

Дело было так… 4 дня до госпиталя мужчина ничего не ел, и два дня он не ел уже в госпитале, в общей сложности он находился без еды 6 дней. У него не было сил сидеть, не было сил покушать, у него поднялся сахар и он просто тихонечко лежал под кислородом. Мы решили — надо откармливать, и откормили, на второй день больной уже сидел сам, и сам пытался есть, а на третий день мне передал презент, коробку конфет Комильфо, сын мужчины, меня это очень растрогало. 

У меня же началась переоценка ценностей.

Все эти дни в госпитале я наблюдала за тем, как окружение сестры и даже посторонние люди, соседи, давние приятельницы проявляли свою заботу не только к нам, к ее семье, и к моей тоже. Наши дети сидели дома со свежеприготовленной едой, благодаря людям, с которыми мы не виделись годами. Нас всячески поддерживали и оберегали от мыслей о доме:  «Только вылечитесь». Вот так люди умеют любить и заботиться, поддерживать и быть рядом. Это называется человечностью! Они разделились по дням, и каждая девушка готовила на две семьи. Ира работала с Земой лет 20 назад, Жанна Малхозян лет 25 назад, Люся, Люси Мама, Бэлла жена Артема… молодцы девчонки! Низкий поклон! И конечно же мой папа с вкусностями и приятностями.

Земочка быстрее меня пошла на поправку, хотя была тяжелее, два теста показали, что вируса нет, КТ было с улучшением, и ее стали готовить к выписке. Дали рекомендации, где был указан Галовит. Препарат шикарный, но, его в аптеке не достанешь. Зная этот препарат, я понимала, что дома сестре будет не легко, и только на этом препарате Зема сможет восстановиться полностью. Найти Галовит задача не из лёгких и не дешевых, как оказалось. Фармрынок поднял цену в три раза! 

Меня перевели к выздоравливающим и стали ждать отрицательные тесты. Мое повторное КТ оставляло желать лучшего. Как при активном сильном лечении моя начальная стадия смогла перейти в двухстороннюю очаговую полисегментарную пневманию с 25% поражения легких, я не понимаю, сейчас анализируя все, знаю что мне очень повезло, что я попала в госпиталь вовремя.  Ещё раз Всевышний для чего-то сохранил меня в этой жизни.

В это время, читая комментарии в разных пабликах, меня поражало неверие в вирус и его последствия. Наверное, находясь в самом центре происходящего, я допустила ошибку, что не вела прямые эфиры с самого начала, да и телефоны были запрещены. Ослабили ситуацию с телефонами где-то в 10 числах. И я начала снимать и показывать людям, какими количествами поступают больные, как забит госпиталь. Реакция людей иногда поражала! Мне писали что я продалась, что это пиар, что я зарабатываю бонусы…. все это из-за токсичности внутреннего мира человека.

Положа руку на сердце, могу поклясться, что никакие деньги не стоят этого состояния, этих разных тактильных неприятных ощущений, этой слабости, этой тошноты, боли в груди, которая локализуется по всей грудной клетки и давит как тысяча осколков, этой нехватки воздуха, этой тахикардии, онемения рук и ног, запутанного сознания и ещё парочки неприятных последствий от препаратов. 

За три дня до выписки у меня случилась реакция на Каледовир, который я принимала на тот момент 16 дней, я стала терять сознание, токсины дали о себе знать. Врач Бэлла среагировала быстро, и меня приводили в себя два дня. 

Для тех, кто хочет и думает, что можно со средней тяжестью лечить вирус самостоятельно, хочу сказать — отважное решение! Был случай, кстати в этот же день когда случился шок у меня, анафилактический шок случился у мужчины с нашего блока, его минут 15 пытались привести в чувства, а потом без сознания подняли в реанимацию!

Самолечение это опасно. Даже безвредный препарат может дать побочку, иногда необратимую. Травками и жирком этот вирус тоже не лечится, таких часто привозили сразу в реанимацию. Некоторые лежат без сознания неделю, а потом, придя в себя не понимают, что с ними произошло и начинают буянить. Ещё этот вирус очень опасен для диабетиков, астматиков и сердечников. Учитывая всю токсичность препаратов, у здоровых людей появляются побочки, минимум тахикардия. 

Меня выписали с двумя отрицательными тестами, и с незначительным улучшением по КТ.

Держать до полного моего выздоровления врачи не могут, очень большое количество людей нуждается в экстренной госпитализации. Поэтому сейчас ситуация такая: вируса нет, улучшение по КТ есть, долечиваемся дома.

Рекомендацию мне дали хорошую. Все одобрила Файруз Сапарбиевна, эту девушку я обожаю и полностью ей доверяю. Два антибиотика, Галовит, сердечный препарат, прибиотики, и куча всего всего…. что вышло почти на 17 000₽.

И вот тут стоит вопрос об обеспечении граждан, которым должны предоставлять препараты, после выписки для долечивания последствий COVID-19. В поликлинике мне мягко отказали, сказав это им не выдают такие препараты как левофлоксацин, флуимуцил, предуктал, ацц, кардиомагнил, и других прописанных, у них есть грипферон и азитромецин, и отказ в письменном виде мне не дадут, и обращайтесь куда хотите!… 

Сейчас я лечусь от последствий пневмонии и вируса дома, слабость жуткая, перепады давления, боль в груди не резкая, затруднённое дыхание, и то же частичное онемении в руках и ногах. Это состояние, как сказали при выписке, будет сохраняться до двух месяцев, восстановление — полгода.

Зачистив свою записную книгу, пересмотрев некоторые моменты своей жизни, я могу с уверенностью сказать, я рада что именно сейчас переболела Ковидом. Не достигнув пика. Сейчас много медиков уже больны, многие не выдержат и уйдут (они тоже люди), останутся лечить только самые отважные и крепкие, которых вы частенько поносите! А они все это читают, и им тоже может быть больно, потому что, оставив на полтора месяца свои семьи, они работают в адских условиях, для того, чтобы спасать людей!

Они не пьют и не едят 6 часов. Не видят своих детей, жён и мужей, своих любимых и родных. И им тоже необходима поддержка, хотя бы от государства, которую пока что они так и не увидели».

Тем временем в Новой Джегуте произошла вспышка пневмонии. Жителям аула ставят диагноз «двусторонняя пневмония» и не хотят делать анализ на коронавирус.